Неточные совпадения
— Это бы еще слава богу, — сказал Плюшкин, — да лих-то, что с того
времени до ста двадцати наберется.
Николаша и Алексаша пронеслись в это
время перед ними на двух
лихих жеребцах, в обгонку друг друга; пыль за ними поднялась, как от стада баранов.
Высылаемая
временами правительством запоздалая помощь, состоявшая из небольших полков, или не могла найти их, или же робела, обращала тыл при первой встрече и улетала на
лихих конях своих.
Помню я этого Терентьева, худощавого, рябого,
лихого боцмана, всегда с свистком на груди и с линьком или лопарем в руках. Это тот самый, о котором я упоминал в начале путешествия и который угощал моего Фаддеева то линьком, то лопарем по спине, когда этот последний, радея мне (без моей просьбы, а всегда сюрпризом), таскал украдкой пресную воду на умыванье, сверх положенного количества, из систерн во
время плавания в Немецком море.
— Алешечка, поклонись своему братцу Митеньке, да скажи ему, чтобы не поминал меня, злодейку свою,
лихом. Да передай ему тоже моими словами: «Подлецу досталась Грушенька, а не тебе, благородному!» Да прибавь ему тоже, что любила его Грушенька один часок
времени, только один часок всего и любила — так чтоб он этот часок всю жизнь свою отселева помнил, так, дескать, Грушенька на всю жизнь тебе заказала!..
И с первым появлением этого вестника выскакивал А. А. Козлов, будь в это
время обед или ужин, и мчался на своей
лихой паре, переодеваясь на ходу в непромокаемый плащ и надевая каску, которая всегда была в экипаже. С пожара он возвращался в клуб доедать свой обед или ужин.
Всадник
лихо повернул коня, дал ему шпоры и, проскакав коротким галопом по улице, въехал на двор. Минуту спустя он вбежал, помахивая хлыстиком, из дверей передней в гостиную; в то же
время на пороге другой двери показалась стройная, высокая черноволосая девушка лет девятнадцати — старшая дочь Марьи Дмитриевны, Лиза.
— Так я вот что тебе скажу, родимый мой, — уже шепотом проговорила Таисья Основе, — из огня я выхватила девку, а теперь
лиха беда схорониться от брательников… Ночью мы будем на Самосадке, а к утру, к свету, я должна, значит, воротиться сюда, чтобы на меня никакой заметки от брательников не вышло. Так ты сейчас же этого инока Кирилла вышли на Самосадку:
повремени этак часок-другой, да и отправь его…
Легким и
лихим шагом выходит Ромашов перед серединой своей полуроты. Что-то блаженное, красивое и гордое растет в его душе. Быстро скользит он глазами по лицам первой шеренги. «Старый рубака обвел своих ветеранов соколиным взором», мелькает у него в голове пышная фраза в то
время, когда он сам тянет
лихо нараспев...
«Нет, черт возьми! — сказал (как сейчас это помню) Петр Бурков,
лихой малый и закадычный мой друг, — в таком положении нам, воля ваша, оставаться нельзя; мы, господа, люди образованные, имеем вкус развитой; мы, черт возьми, любим вино и женщин!» В это
время — может быть слыхали вы? — имел в Петербурге резиденцию некоторый Размахнин, негоциант тупоумнейший, но миллионер.
Был у меня иноходец
лихой, катался с гор с барышнями (коньки еще не были в моде), кутил с товарищами (в то
время мы ничего, кроме шампанского, не пили; не было денег — ничего не пили, но не пили, как теперь, водку).
И граф Олсуфьев вовсе уже не был стар и хил. Бодрая героическая музыка выправила его спину и сделала гибкими и послушными его ноги. Да! теперь он был
лихой гусар прежних золотых, легендарных
времен, гусар-дуэлист и кутила, дважды разжалованный в солдаты за дела чести, коренной гусар, приятель Бурцева или Дениса Давыдова.
О матушке ли Волге серебряной? или о дивном богатыре, про которого рассказывал Перстень? или думали они о хоромах высоких среди поля чистого, о двух столбиках с перекладинкой, о которых в минуту грусти думала в то
время всякая
лихая, забубенная голова?
Дня через три я уже
лихо справлялся с девятипудовыми кулями муки и, хотя первое
время болела спина, а особенно икры ног, через неделю получил повышение: мне предложили обшить жилет золотым галуном.
— Не торопись, хозяин, — сказал Кирша, — дай мне покрасоваться… Не подходите, ребята! — закричал он конюхам. — Не пугайте его… Ну, теперь не задохнется, — прибавил запорожец, дав
время коню перевести дух. — Спасибо, хозяин, за хлеб, за соль! береги мои корабленики да не поминай
лихом!
Про него ходила масса анекдотов, популярность его была громадна. Он любил весело выпить,
лихо гульнуть, посмеяться, пошутить, но так, чтобы никому его шутки обидны не были. И все же во
время поездки по Волге он жестоко обидел актера Илькова. Прекрасный исполнитель характерных ролей, человек со средствами, совершенно одинокий, Ильков был скуп до крайности.
Да, были люди в наше
время,
Могучее,
лихое племя:
Богатыри — не вы.
Плохая им досталась доля:
Не многие вернулись с поля,
Когда б на то не божья воля,
Не отдали б Москвы!
Несмотря на свою незамысловатость, это свойство значительно помогло мне в жизни, так как оно делало из меня во всякое
время и на всяком месте
лихого исполнителя.
В это
время в ночном воздухе, там, за оградой, послышался топот приближавшейся к этапу тройки. Тройка катила
лихо, но под дугой заливался не почтовый колокольчик, а бились и «шаркотали» бубенцы.
До Б. было верст двадцать. Проскуров сначала все посматривал на часы, сличая расстояние, и по
временам тревожно озирался назад. Убедившись, что тройка мчится
лихо и погони сзади не видно, он обратился ко мне...
— Это ничего… По делом вору и мука. А
лиха беда в том, что работа стои́т. Какое сейчас время-то? Страда стоит, а я целую неделю без всякого дела прогулял.
Время в клуб воротиться, к обеду…
Нет, уж поздно! Обед при конце,
Слишком мы протянули беседу
О Сереже,
лихом молодце.
Стариков полусонная стая
С мест своих тяжело поднялась,
Животами друг друга толкая,
До диванов кой-как доплелась.
Закурив дорогие сигары,
Неиграющий люд на кружки
Разделился; пошли тары-бары…
(Козыряют давно игроки...
Я думал гордо. Кто не рад
Оставить миру племя?
Но я родился невпопад —
Лихое было
время!
Было ли после этого чему удивляться, что эта «баловница» (сколько у нее было прозваний!..) была в то же
время и общая любимица и что такое лицо, как она, в
лихую годину сразу одним своим появлением наполняла сердца людей доверием и упованием, облегчающими в значительной мере всякое горе и «всякую язю в людех»?!
Во все
время перехода из Гонолулу в Хакодате старший офицер, Андрей Николаевич, был необыкновенно озабочен и с раннего утра до вечера хлопотал о том, чтобы все на «Коршуне» было в самом совершенном порядке и чтобы новый адмирал, имевший репутацию
лихого моряка и в то же
время строгого и беспокойного адмирала, и не мог ни к чему придраться и увидал бы, что «Коршун» во всех отношениях образцовое военное судно.
Кого назначат на смену, никому, конечно, не было известно; но и капитан и многие офицеры почему-то думали, что, вероятно, будет назначен
лихой адмирал Корнев, известный в те
времена во флоте под разными кличками и между прочим под кличкой «беспокойного адмирала».
Но вместе с тем говорилось и о неустрашимости и отваге
лихого адмирала, о его справедливости и сердечном отношении к своим подчиненным, о его страсти к морскому делу и о его подвигах во
время Крымской войны, в Севастополе.
«
Повремените, — это он капитана просит, — такого
лихого матроса в арестанты назначать; я, говорит, быть может, его исправлю».
Но ничего не случилось. Катер
лихо дал поворот и летел домой к корвету. И адмирал сердито и в то же
время одобрительно проговорил...
Круглые башни с бойницами, узенькие окна из давно забытых проходов внутри стены, крытые проемы среди шумной кипучей жизни нового напоминают
времена стародавние, когда и стены, и башни служили оплотом русской земли, когда кипели здесь
лихие битвы да молодецкие дела.
Быстро-быстро семеня ногами, порхала она с одного конца площадки, разбитой перед крыльцом, на другой,
лихо вскрикивая по
временам...
— Да коего
лиха там знать-то! — гордо, презрительно, гневно, закинув вверх голову, рыкнул мальчуган, в воображении которого в это
время мелькнуло насмешливое, иронически-честно-злобное лицо приготовлявшего его студента Чертова».
— Ай да
лихо! Ай да парень! — кричали крестьяне, в то
время как в первом ряду, где сидели хозяин с дочерью и гости, послышался дружный взрыв хохота.
В самый день Крещенья 1797 года, ранним утром, к воротам одного из домов Большой Морской улицы, бывшей в то
время, к которому относится наш рассказ, одной из довольно пустынных улиц Петербурга,
лихо подкатила почтовая кибитка, запряженная тройкой лошадей, сплошь покрытых инеем. На дворе в этот год стоял трескучий мороз, поистине «крещенский».
— Философия нынешнего
времени, — заметил Ранеев, — увлекаясь своим критическим настроением, учит, конечно, вашего сына не уважать голоса матери. Да позвольте вас спросить, из какого богатства он так кутит, нанимает четверки в
лихой упряжи. Кажется, у вас самих средства не очень крупные, как вы сами говорите.
Оживленные «чародеем» мертвецы, обыкновенно, бежали в чужие земли или же поступали в «вольницу», как именовались в то
время шайки
лихих людей, одна из которых, под предводительством знаменитого Ермака, перевалила за «Угорский камень», тогдашнее название Уральского хребта, и завоевала для России целое Сибирское царство.
Глаза его заблистали, движения и речь стали тверды; казалось, что Купшин пустил во все жилы его свежую, горячую кровь, и если бы дали ему в это
время начальство над
лихим эскадроном, он славно повел бы его в атаку, в пыл битвы. Это был священный костер, на который надобно было только посыпать ладану, чтобы он загорелся.
— Не утерпел не воспользоваться вашим любезным приглашением… — расшаркался перед ней Глеб Алексеевич. — Если же не во
время обеспокоил, прошу прощенья, не задержу… Не во
время гость хуже
лихого человека.
Эта последняя весть достигла лесных чащ, многочисленных в то
время на земле русской, где укрывались разного рода беглые «
лихие люди», сплотившиеся в правильно организованные шайки и наводившие на мирных поселян и городских обывателей страх, не меньший, чем там и сям появлявшиеся с окраин татарские полчища.
Первое
время он думал было последовать совету Ермака Тимофеевича и вернуться, отъехав на несколько сотен верст, с заявлением, что его ограбили
лихие люди, но молодое любопытство взяло верх над горечью разлуки с Домашей, и он в конце концов решил пробраться в Москву, поглядеть на этот город хором боярских и царских палат, благо он мог сказать Семену Иоаникиевичу, что
лихие люди напали на него под самой Москвой. В его голове созрел для этого особый план.
С того
времени городничий и рвет и мечет и кипит гневом на Пшеницыных. Еще более разожгли его следующие случаи. На другой день в церкви у обедни Прасковья Михайловна стала впереди городничихи, а после обеда проехала мимо окон ее на
лихом сером рысаке, в новых щегольских дрожках. Мелькнула молнией, и сердита и блистательна; да еще обдала городничиху, будто в насмешку, облаком пыли.
Слушал я ее со страхом, потупляя по
временам глаза. И что ж? — сбылось ее предсказание: ужасные громы варшавской битвы перекатывались надо мной, гроза свирепствовала вокруг меня, но я вышел из нее цел и невредим. А
лихие люди все-таки меня пришибли.
В то
время, когда пили кофе и ликеры, а мужчины дымили дорогими «регалиями», у подъезда Контана уже позвякивали бубенчики
лихой тройки, за которой было послано князем.
Таковы в сущности должны быть женщины-матери, но, видно, понятие о них в наше
время позабыто даже более, нежели понятие о
лихих кавалеристах.
Как коренная сибирячка, Татьяна Петровна с детства привыкла видеть в «варнаке» не
лихого человека, а «несчастненького», который нуждается в помощи, и не только сам никого не обидит, но все
время боится, как бы не обидели его.